957e7ed3 Смотрите www.sibpoppers.ru попперс купить.

Поражение РФ: объяснения Хиддинка

хиддинк Позавчера основной инструктор сборной РФ дал интервью журналисту «СЭ»

Уснул МЕЖДУ 4-мя И 5-ю УТРА

Заметив журналиста «СЭ» в заблаговременно обсужденное время в лоббизм гостиницы, Гус Хиддинк вдруг начал задавать мне те вопросы, которые в общем-то как правило задают репортеры. Как расположение духа, как провел день после поединка и — прекрасно ли спалось…

Хиддинк никогда в жизни не вопрошает только из воспитанности — и с вниманием слушал короткий рассказ о замечательном выходном выступлении Александра Розенбаума, горячего почитателя футбола. А затем придумал за меня первый вопрос интервью, и я только повторил за Хиддинком:

— Вам-то как спалось после субботнего поединка?

— Я даже после побед, даже ярчайших, запорошу с большими натяжками, — следовал ответ. — А после поражений — особенно. Проходит очень много часов, до того как получается замкнуть глаза. После боя с Францией, полагаю, уснул где-то между 4-мя и 5-ю часами утра.

— Наблюдали видеозапись?

— Нет. Пока я ее, на самом деле, вообще не видел. Кроме автономных отрывков.

— Как провели выходной?

— Лежал разве что не до 5-и часов вечера. Потом некоторое время полагал, сообщал, подвергал анализу. Затем очень хорошо пообедал — и на данном день закончился.

— По-вашему, сборная РФ стоила победы?

— «Завоевать победу» и «выиграть» — различные вещи. Мы — не выиграли. Чемпион не вычисляется по подобным аспектам: «Кто был более изобретателен?», «Кто сделал больше факторов?» Все эти характеристики были в нашу пользу. Однако германцы не представляют такими группами, как впечатляющий футбол. Им просто нужно выиграть. И они в собственном прагматичном образе совладали с собственной основной и одной целью.

— Как отозвались на поражение футболисты?

— Когда я начинал работать в РФ, мне представлялось, что футболисты не показывают особенной реакции ни на победы, ни на проигрыша государственной команды. Выиграли — о’кей, проиграли — с кем не бывает. Однако отныне все по-другому. После поединка вся бригада, без одного исключения, находилась в раздевалке, спустив головы и будто окаменев, в течение долгого времени. Тридцать минут, а может быть больше, никто не тянулся в душ, ничего не заявлял и не продвигался. Они были по-спортивному разочарованы, жутко разочарованы. И мне это весьма приглянулось, поскольку обозначало: эти люди не намерены чувствовать такое сожаление довольно часто.

— Знаете, что РФ никогда в истории не обыгрывала Германию в формальных матчах?

— Да, мне заявили об этом до игры — ранее я об этом не мог знать. Я не приверженец обобщений, выполнения параллелей между матчами, дистанция между которыми тотчас определяется десятилетиями. И готов рассуждать лишь о прошедшей игре, однако не подвергать анализу какие-то знаменательные закономерности. Да, такая статистика, разумеется, смотрится веско, однако каждый раз встречаются различные команды, и у любого боя — своя история.

— В чем все-таки вы замечаете причины невезения на этот раз?

— Давайте по порядку. Мы очень хорошо знали: сложно играть против команды, которая, на мой взгляд, не ставит задачи выполнить ощущение на созерцателя прекрасной игрой. Германцы — весьма прагматичная сборная, и можно лишь с почтением рассуждать о том, как замечательно она организована. В ее игре несколько артистизма, она размышляет прежде всего о итоге. Следовательно, тем труднее отыскать у нее слабые стороны и применять их.

Против нас они играли строго на контратаках, устанавливая во главу угла защиту. Сборная Германии старалась сделать так, чтобы все ее футболисты в момент атак отечественной команды находились за чертой мяча. Ожидать наших погрешностей и переменять их в свои быстрые выпады — это то, что германцы могут делать ярко. Так они и загнали собственный гол. Преуспеть против такой примеси прагматизма, опыта и такой стратегии очень серьезно. Еще — против атлетизма: они — огромные мужчины! И делают все вероятное, чтобы сущность поединка свелась к единоборствам.

Начало получилось, я бы заявил, промежуточным. Не укрою: в данном отрезке поединка мы также действовали весьма щекотливо. Поскольку знали: в случае если с первых секунд гневно рванемся вперед, то станем наказаны. Это был тот пример, когда требовалось время, чтобы зайти в игру, ощутить ее. Как в велоспорте, когда мало кто дерзает с начала унестись в обрыв. Все-таки мы испытывали, что предоставить солидного давления на защиту германцев не получается, и в скором времени пошли на перестановку.

— Это был перевод Быстрова с левого на правый фланг, «под» Боатенга.

— Правильно. Против Газель ему было необходимо труднее, а для молодого Боатенга рывки Быстрова были весьма неприятны. Мы разрабатывали такой вид на тренировке за день до поединка, таким образом это не было неожиданным решением. И теперь в 1-м тайме дало эффект: игра немного вскрылась. С одной стороны, у нас был голевой шанс, когда вратарю удалось отразить удар Быстрова, с иной — мы проглядели действенный вылазка Клозе.

БУЗАККА БЫЛ Чересчур Ослаблен

— В третьем тайме нам было надо заколачивать по меньшей мере два раза, и мы дерзали, делая смены как раз для увеличения атаки, — продолжил Хиддинк. — Не имело значения, проиграть 0:1 либо 0:2 — было надо сделать все, чтобы одолеть. И мы провели период довольно хорошо, почти не выходя с посторонний половины поля и сотворив ряд отличных шансов — однако, как досадно бы это не звучало, не применяли их. Разница между 2-мя командами зачастую и содержалась в той эмоциональной силе, властности, которая одним дает возможность использовать свои возможности, а иным — нет. Германцы сделали, на самом деле, один шанс и преобразовали его в гол. Нам же этого дорогого для матчей высочайшего значения искусства именно и не достало.

Кроме того мы стоили по меньшей мере одного, а полагаю, что и 2-ух пенальти — на Аршавине и Быстрове. Нарушения были явными. Если б 11-метровый по крайней мере в одном случае был назначен и выполнен, за сохранившееся время, пускай его и было несколько, многое могло бы случиться.

— Пенальти на Быстрове, по-вашему, был более очевидным, чем на Аршавине?

— Аршавинский — также. Его подтолкнули в штрафной — что еще необходимо, чтобы установить одиннадцатиметровый? Игрок не сам лишил себя баланса — с ним это не согласно законам сделал конкурент. Считаю, судью (Массимо Бузакке. — Прим. И.Р.) не достало концентрации. В случае если это были не пенальти, то арбитр мог исчислить падения наших игроков как «нырки», следовательно, показать им золотые карты за симуляцию. Однако не случилось ни единого ни иного. С моей точки зрения, рефери нравственно не был готов к обслуживанию настолько значительной и трудной игры. Он был чересчур ослаблен, ему не хватало мотивации и концентрации.

— Данный швейцарец когда-то ранее обслуживал матчи ваших команд?

— Единственное, что вспоминаю, — он был запасным арбитром в четвертьфинальном поединке Euro-2008 Нидерланды — РФ.

— А-а, так неспроста прошлой весной вы взорвались в своем интервью «СЭ» яростной филиппикой о «полицейской» функции запасных арбитров! И оговорились, что с определенными из них у вас на первенстве Европы были инциденты.

— Да, были они и в сутки игры с голландцами. Однако я не стал давать этому значения. Когда проходит трудный поединок, какой-нибудь выход чувств всегда бывает. Теперь остается только ворожить, не привели ли те конфликты к результатам в поединке с Францией.

— Означает ли это, что руководство сборной и РФС должны весьма внимательным образом относиться к направлению рефери на значительные матчи и по возможности заблокировать «ужасные» кандидатуры? Такой же Бузакка до этого когда-нибудь начудил в городе Москва, когда в процессе дружеского поединка с бразильцами зачел один гол Роналдо, наполненный рукою.

— Я видел тот момент — он случился за несколько лет до того, как я перешел к собственным обязательствам в РФ. Вот только до последнего времени не мог знать, что это был как раз Бузакка. Любой человек на стадионе мог заметить, что там была рука! Любой, помимо арбитра. Как такое вероятно? Даже, по моему мнению, сам Роналдо в данном затем сознался. Мое разъяснение этому моменту, как и неназначенным пенальти в поединке с Францией, — у этого судьи неприятности с концентрацией.

— Как велика, по-вашему, была роль Бузакки в окончательном итоге поединка?

— Она была. Это я знал и в оценке поединка на ВВС, и по германскому телевидению, и в прочих объяснениях и оценках экспертов. Когда что-нибудь проходит в краях штрафной, арбитр должен владеть необходимым мужеством.

— Будете ли вы занимать более серьезную позицию, когда речь пойдет о направлении арбитров на стыковые матчи?

— Разумеется, мы станем следить за этим ходом. Однако в целом все судьи нейтральны. Любой из них — здоровый человек и имеет право на погрешность. Просто тут было очень много несобранности и неимения воли для принятия серьезного решения.

БАЛЛАК КАК Осложнение ДЛЯ ПРЕССИНГА

— Может, вы со мной не согласитесь, однако, с моей точки зрения, уровень смелости и самопожертвования у нашей команды не был необходимым для победы над подобным конкурентом, как Германия. И то и это у жителей России не было необыкновенным.

— Отдача игроков была отличной. Как и концентрация. Они очень хорошо знали, что должны быть в высочайшей стадии заботливы. Да, скорости в исходной части первого тайма были достаточно невысокими — однако не из-за уклонения играть оперативно, а из-за стремления играть щекотливо и внимательно. Этого ни в коем случае не случилось бы, будь организованность футболистов недостающей. Здесь скорее всего может идти речь об обратном. И игра, которая пошла у команды после перерыва, уверяла в том, что инструктивный дух и концентрация были на месте. И не только лишь по просьбе тренеров, но также и по внутреннему чувству самих игроков.

Что касается дефекта смелости, дерзости… Может, что-нибудь такое и было. Однако в таких играх излишняя дерзость иногда проводит к утрате позиций. А это как раз то, чего так планировали германцы. Они ожидали, что нас заполнят чувства и тогда мы дадим им возможности для резких контратак.

Осознаю: к вашему выводу подвигла наша осмотрительность, которая иногда на самом деле кидалась в глаза. Это правда. Одной из наших задач было выключить вероятность систематических и резких контрвыпадов. И, в случае если не думать голевой атаки, это зачастую удалось.

— На этот раз РФ не рухнула на конкурента с подобным прессингом, как, например, в поединке с Нидерландами на Евро. Не из-за того ли, что на физическом уровне наши футболисты не были так замечательно готовы, как после подготовки с Раймондом Верхейеном?

— Разумеется, перед Евро у нас было 3 роскошные недели, и мы были на верхушке физического положения. То, что в настоящее время не прибегли к прессингу, разъяснялось в том числе этим, но эта причина не представлялась основной. Наши игроки были совершенно нормально готовы, кроме всего лишь тех, кто не имеет постоянной игровой практики.

Прессинг в его полном размере крайне редко используется в интернациональных матчах. Вообще это очень трудная стратегия, чуть ли не наиболее трудная для реализации. В какие-то факторы боя с Францией мы ее применяли, однако не в такой мере, как против голландцев. Еще и потому, что у германцев есть Баллак, который прекрасно может выверять игру в центре поля и с помощью длинных передач в правильном направлении создавать выход из-под прессинга.

О ЖИРКОВЕ И АРШАВИНЕ

— Жирков провел средний поединок, и после 3-х лет простоя это не стало подарком. Не сожалеете, что в исходном составе поставили его, а не Янбаева?

— Не сожалею. На самом деле, игровой практики Юрию отсутствовало. Однако на физическом уровне он с перегрузками совладал, проведя хороший поединок. А предпочтение ему мы дали потому, что должны были побеждать. Жирков — футболист, чье виденье поля дает возможность сдать отличный главный пас. В этом случае нам более нужно было творческое начало, которым он владеет в основном, чем Янбаев.

Янба же больше направлен на защиту, у него лучше опыт отбора «1 в 1». Но он никогда в жизни не пасует далее чем на 10 — 15 километров, а здесь нужно было большее.

— Такие матчи нередко выигрывают руководители. Аршавин же, хотя и поиграл хорошо по общепризнанным меркам, не сразил чем-нибудь необычным, магическим, на что способен только он.

— Заявлю вам, это весьма сложно, когда вся РФ и весь мир сообщает: «Это поединок для Аршавина!» Только представьте, какой груз обрушивается на плечи человека. Тем не менее А. способен с данным очень хорошо управляться, поскольку он ясная, исключительная личность. В то же самое время до перерыва у него была пара-тройка факторов, кода он действовал рассеянно. На что, к слову, он также имеет право, поскольку игрок не в состоянии всегда действовать ярко.

В третьем тайме, полагаю, А. действовал прекрасно. Пасами и скачками он сделал немного факторов, в том числе неназначенный пенальти.

— И Быстрову, когда того на входе в штрафную скинул Боатенг, заработав ярко-красную карту, передачу также давал Аршавин.

— Да, это так. Его игру после перерыва оцениваю как отличную.

— Очень многие считают, что против капитана нашей сборной замечательно поиграл Рольфес.

— У германцев, как я выражаюсь, есть 2 «стенки» защиты. Одолеть не то что обе, а даже одну из них весьма сложно. Свободных зон в их защитных распорядках почти не бывает. Рольфес же на самом деле прекрасно потрудился. Он не ослепительный, однако необходимый основной хавбек защитного плана.

— Аршавин действовал в центре. Не оценивали вид с применением его как последнего наступающего?

— У него была независимость перемещений. Но в случае если бы Аршавин играл на фланге, ему понадобилось бы значительно больше защищаться. Когда играешь против огромных команд, края осуществляют значительно больше работы по обороне собственных ворот, чем обычно. В такой ситуации А. понадобилось бы систематически носиться по 50 — 60 километров в случае включений Газель либо Боатенга.

Однако мы не планировали, чтобы это происходило. Мы хотели, чтобы он принимал участие в защитных действиях, однако на более длинной дистанции, чем та, которую я вам представил. А. мог быть новым для нападающей части игры.

— Вполне может быть, на его игре отразилось то, что в «Запасе» очень много искусников кроме Аршавина? В Лондоне у нашего капитана нет, как в «Зените», чувства, что это целиком зависит как раз от него. Если это интуитивно воздействует на его игре за сборную?

— У него весьма сложная часть. И потому не может быть такого, чтобы сборная была зависима только от А.. Иные футболисты также должны брать обязанность на себя. И демонстрировать аналогичное качество игры. Быстров в третьем тайме зачастую осуществил данную роль, играя весьма живо и уверенно. С моей точки зрения, он снял существенный груз с плеч Аршавина.

За прошедший ГОД БЫСТРОВ Весьма Повысился

— Согласны, что Быстров был самым лучшим игроком команды?

— Для меня всегда трудно предоставлять такие оценки. Мне принципиально провести тест, насколько любой игрок сделал нужную деятельность — будь то в защите либо в атаке. А группы вроде «самого лучшего игрока» скорее всего для созерцателей, чем для внутрикомандного использования.

Однако логично, что Быстров за прошедший год весьма повысился. Прежде всего, он не опасается ответственности. Во-вторых, значительно лучше, чем прежде, работает тактически. Он стал отличным специалистом. Не буду прятать, что несколько лет назад я по его предлогу чувствовал колебания. Мы часто общались, однако Володя тогда регулярно был на волне, которую я бы представил «хи-хи» — «ха-ха». В настоящее время он как и раньше радуется, однако может хорошо делить, когда можно хихикать, когда приходит время солидной работы.

— Еще годом ранее, считаю, вы ни за что на свете не переместили бы его на правый фланг, так как тогда он представлялся очень тесным экспертом — левый полузащитник и и не больше того.

— На тренировках мы 3 раза распробовали его справа. И в быть в «Спартаке» он регулярно играл на данной позиции. Словом, для него это не весть.

— Посмотрев запись не реализованного им исхода 1 на 1, я с изумлением нашел, что именно Быстров начал атаку пасом на Аршавина, а затем сделал 60-метровый бросок. Может, в окончании ему просто не достало сил?

— Вполне возможно. Однако мне представилось, что он немного сместился к концу и этим самым уменьшил угол обстрела.

В матчах такого значения очень много голевых перспектив не бывает. У таких же германцев кроме нага был момент всего лишь у Баллака в третьем тайме. Так, они выполнили 50 % собственных шансов. А мы — нуль %, впрочем у нас их было 4. Однако следует помнить и о неназначенных пенальти.

— Отчего они реализуют факторы, а мы — нет? Искусство, класс, ум?

— Поскольку им нужно отжимать из себя минимум каждую неделю.

ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЙ Самыми лучшими ВСЕГДА НАЗЫВАЮТ ТЕХ, КТО ОТСУТСТВОВАЛ

— Вы будете как-нибудь карать Денисова, чья очевидная недоработка в защите привела к голу?

— В государственной команде я группами санкций не мыслю. Карать нужно в тех вариантах, когда человек играет рассеянно и распущенно. У нас такого нет. Ключевая мысль для игрока сборной — у него нет права играть без подобающей концентрации.

Потому в команде, невзирая на поражение, в настоящее время отличная окружающая среда. И вокруг нее также. Люди видят: государственная бригада желает и обожает побеждать, и играть в интересный футбол. Смотря на данных юношей, я никогда в жизни не полагаю о том, что должен кого-то проучить.

Другое дело, что на собственных позициях они обязаны отвечать очень высочайшему уровню. В случае если не будут — на их место прибудут иные. И это не будет унижением того либо другого игрока. Любой из них при надлежащем отношении к делу имеет право на погрешность. Однако они не могут делать очень много оплошностей и особенно подобных, которые имеют трагический характер.

— Однако как исчислить тот факт, что Денисов, который отвечал по моменту за Езила, в какой-нибудь момент забросил его и разрешил непринужденно сделать голевой момент? Неужели это концентрация?

— Вероятно, нужно посмотреть, что происходило в том моменте раньше. Вполне может быть, он принужден был оторваться, чтобы перекрыть иного игрока, который оказался в небезопасной позиции. любой голевой момент считается последствием цепочки погрешностей. Одна ошибка — это когда голкипер преследует мячик и роняет его за полосу ворот. Однако как правило все намного труднее. И иногда все стартует еще до того мгновения, о котором полагаешь: о, вот это была главная ошибка!

— Данный момент рассматривали?

— Внимательным образом — нет. Как правило делаю это на день-два позднее.

— Очень многие полагают, что бригада пострадала от неимения в центре поля Семака — игрока главного, с нравом.

— Когда проигрываешь поединок, самыми лучшими игроками всегда оказываются те, кто отсутствовал на поле. Это не свидетельствует о том, что мы не нуждались в Семаке. Бригада состоит не из 11 игроков — весьма актуальны и те, кто когда угодно готов улучшить команду со лавки. В том числе Семак.

— Вы довольны игрой тройки полузащитников? И способны ли разъяснить, отчего не подключили в нее Семака?

— Здесь нужно рассуждать и о мощи оппонента. Непонятно почему мы недооцениваем хитрую и физиологическую мощь защиты сборной Германии. Нам, повторяю, надо было побеждать. И в случае если бы мы начали поединок с 4-мя игроками полузащиты (Хиддинк очевидно смотрит Быстрова к линии атаки. — Прим. И.Р.), то в обороне германцам играть было бы намного легче, так как состав нашей команды был бы более защитным. Когда победа не считается для тебя исключительно вероятным концом, начинать поединок можно тактически более щекотливо. Однако это был не тот пример.

— Денисов в настоящее время считается главным опорником сборной, а Семак — 2-м?

— Нет, у нас нет первых и вторых. Это целиком зависит от стратегии. То же самое могу с уверенностью сказать и о Билялетдинове, который вообще не попал в заявку на поединок. Впрочем после травмы он прогрессирует и прекрасно приспосабливается в британском футболе.

Однако опять таки — нам было надо побеждать у Германии! А потому с позиции стратегии не надо было настолько много хавбеков! Нужны были футболисты, способные действовать к ведущей линии.

В запасе было надо иметь заступников — Янбаева, Алексея Березуцкого — на пример, в случае если что-нибудь произойдет. Дальше — 2-ух форвардов, Павлюченко и Погребняка, чтобы увеличивать атаку при необходимости, что и было выполнено. И Торбинского, который мог предоставить солидное давление и принести урон защите конкурента. В случае если пригодилось бы поставить второго полузащитника, то для этого у нас был Семак. Все, мест на лавке больше не сохранилось.

— Об неимении Дзагоева можете сообщить то же самое?

— Да. Только по этим основаниям и ни по каким другим в заявке не выяснилось ни Билялетдинова, ни его. Это зависело не только лишь от нас самих, но также и от того, в какой манере играет и какую задача преследовал наш конкурент в точной игре. У меня был выбор между Дзагоевым, Билялетдиновым и Торбинским. И всегда найдутся люди, которые принятым мной решением будут недовольны.

Потому я и говорю: давно пора подключать в заявку на отборочные матчи, как и на последние, не 18 игроков, а 23.

ВЫИГРЫВАЕМ Совместно — И ПРОИГРЫВАЕМ Также

— Отчего вы предпочли лицезреть на лезвие атаки Кержакова, а не Погребняка и Павлюченко?

— Прежде всего, неприятность Павло содержалась в том, что он не был целиком готов к игре. У него были определенные неприятности с состоянием здоровья в процессе занятий за 2 — 3 дня до поединка. А о том, что в последнем поединке «Тоттенхэма» он не попал даже в заявку, вы знаете.

Не могу с уверенностью сказать и того, что он упражнялся с необходимой ступенью старания, чтобы придти в оптимальную степень готовности. В процессе первенства Европы Павло был на высоком уровне физических кондиций! Сегодня же ему было по силам сыграть минимум 30 — 35 секунд. В то же самое время мы знали, что даже не в подходящем пребывании Павлюченко может наполнить когда угодно, когда этого никто не ожидает. Как раз по данной причине он попал в резерв и в третьем тайме вышел на поле.

То же частично можно сообщить и о Погребняке. Он провел за «Штутгарт» много матчей, впрочем в последнем и не принимал участие. При этом Погре также не раз подтверждал собственную дееспособность заколачивать, выходя на смену. Мы сочли, что его подходящая роль для такой игры — это качание давления, укрепление бойкий силе атаки.

Керж проработал добросовестно, сделал большой размер действий. Вот в последней ступени ему не несло.

— Вы вообще сожалеете о каких-либо собственных профессиональных заключениях в данном поединке? Считаете ли, что сделали ту либо другую погрешность?

— Я не из тех тренеров, которые в случае проигрыша винят футболистов в невыполнении поручения на игру, но несмотря на это собственный план полагают оптимальным. Мы — бригада. Выигрываем дружно — и проигрываем также. Да, мы проиграли поединок из-за неимения подобающей компании в защите в один из факторов. Однако полагаю, что ни игроки, ни тренерский штаб не сделали каких-либо весьма уж огромных погрешностей. Все-таки мы критически глядим к собственной работе и делаем выводы из того, что с нами проходит.

— На послематчевой конференции вы отказались как-либо обсуждать команду. Это был шаг по ее эмоциональной помощи в момент, когда нервы почти у всех накручены?

— При всем народе я прохватывал и осуждаю собственных футболистов в строго некоторых вариантах. Прежде всего, в случае если любой игрок продемонстрировал недостающую самоотдачу. Во-вторых, в случае если он показывал какие-то жесты, которыми бесславил собственную команду либо автономных компаньонов. В государственной команде такого быть не должно. Ни того, ни иного в поединке с Францией и недалеко не было. Если футболист, к которому нет таких жалоб, делает какую-то раздельно полученную погрешность, я его поддержу.

Внутри коллектива я могу с уверенностью сказать ему: не играй так больше, делай по-другому. И в процессе занятий либо в отдельных разговорах мы сообщаем обо всем этом. Однако при всем народе мы можем друг дружку сохранять. Понимаю, что ранее после поражений тренеры часто обвиняли во всем команду и ни в чем — себя. Это осталось в прошлом.

Если б МЫ Приобрели ПРАВО НА ПЕНАЛЬТИ, «ЛУЖНИКИ» Преобразовались БЫ В ВУЛКАН

— Направили ли вы внимание, что на этот раз отсутствовал необходимый контакт между командой и аудиторией? И мощь помощи непонятно почему была далеко не такой, как в поединке с Англией, и никто из футболистов, к тому же, не поблагодарил созерцателей.

— Да, направил. Однако это понятно. В прошлом нашим игрокам не было привычно так чувственно благодарствовать аудиторию после побед, как это проходит в настоящее время. Сегодня же они, выигрывая, весьма наслаждаются — и делят данную удовлетворенность со созерцателями. С иной стороны, огромен и размер расстройства в случае проигрыша. Вполне может быть, как раз это сожаление в какой-нибудь стадии привело к тому, что они в какой-то стадии позабыли сообщить людям «спасибо». Я вышел на поле и попытался как мог поблагодарить созерцателей. По крайней мере потому, что на поединок пришло столько людей!

Что касается реакции болельщиков, то они испытывали, что в самом начале поединка мы играли щекотливо. Поэтому их сравнительно холодная реакция для меня объяснима. 2-й период мы вели иначе — и отголосок на трибунах был другим. Кроме того в поединке с Англией итог оказался победным. Совершенно уверен, что если б мы приобрели право по крайней мере на 1 пенальти и выполнили его, «Лужники» преобразовались бы в бурлящий вулкан.

— В комбинированной зоне с создающей СМИ разговаривал только Зырянов, с телевизионщиками — также Аршавин и Семшов. Данный факт стоит в одном ряду с отрицанием от приветствия созерцателей. Вас не раздражает, что у большого числа сборников не все в порядке с внешней культурой?

— Это я бы представил отголосками прошлого. Вынудить рассуждать их невозможно. Кто-то чересчур скромен, кто-то опасается, что его слова неправильно разъясняют, так как не все корреспонденты представляют солидные издания. Однако мне всегда желалось, чтобы игроки испытывали себя свободно с позиции самовыражения. Но так или иначе это зависит от самих игроков.

— Вы сожалеете, что бригада не сумела уравнять счет? Либо что поражение, что ничья — психологически все равно?

— Когда ты не достигаешь установленной задачи, всегда лучше не дойти до нее шаг, а не 2. Другими словами, по моему мнению, сыграть в ничью было бы лучше. Все-таки по ходу самой игры мы не спустились ниже того значения, который должен для нас быть максимальным. Что также важно.

В Контейнеру В обязательном порядке Предусмотрим, КТО «ВИСИТ» НА КАРТОЧКАХ

— Намереваетесь ли привнести в состав очень много перемен в ничего не главном поединке против Азербайджана? По крайней мере потому, что 6 «висят» на карточках.

— Вероятно, так и будет. И все, полагаю, это очень хорошо осмыслят, так как основными для нас делаются 2 ноябрьских поединка. Судя по всему, требования будут такие, что те игроки, которые в Контейнеру обретут сверхлимитную золотую карту, проворонят первый стыковой бой. И это скорее всего отразится на исходном составе в Азербайджане.

— Другими словами не сразятся все 6?

— Пока я еще полностью не установился. Однако данный момент в обязательном порядке будет предусмотрен.

— Имеется ли у вас предпочтения среди вероятных конкурентов по «рубежам», с которыми все понятно: в точности Босния и Ирландия, практически наверняка Украина, и или Словакия, или Словения?

— Пока чересчур рано об этом рассуждать. Давайте дождемся среды, когда установятся все участники плей-офф, а потом и вторника, когда пройдет жеребьевка. Вот приобретем оппонента — и тогда станем прокомментировать. Пока ни о ком не хочу рассуждать ничего.

— Известно ли вам, что случилось 9 ноября 1999 года?

— (Припоминает.) Я в те дни проводил свой отдых. Потому не вспоминаю, что как раз делал.

— В Москве была трагедия. В тот день был главный поединок за выход на Euro-2000 РФ — Украина. Наша сборная одной ногой была в Бельгии и Нидерландов, когда в конце поединка…

— …Актау загнал гол. Понимаю об этом. Не видел, однако понимаю.

— Полагаете ли в этой связи, и прежним соседством по СССР, что вероятное противоборство с Украиной может выходить далеко за рамки футбола?

— Возвратимся к одному из прошлых решений. Тому, который про вероятных конкурентов по плей-офф (усмехается).

— Были ли у вас на днях переговоры о продлении договора с РФС еще на 1 курс?

— Обо мне — нет. Мы на самом деле несколько побеседовали. Однако так как все стороны, включая меня, удовлетворены той историей и теми отношениями, которые есть на данный момент, приняли решение сначала сфокусироваться на матчах, которые нам ожидают.

Нужно, впрочем, увидеть, что мой представитель и товарищ Прокисал ван Ньювенхайзен был на днях в городе Москва. Однако, прежде всего, для того, чтобы похлопотать за сборную РФ, а во-вторых, у него было немного встреч с людьми из РФС и РФПЛ — только говорилось не обо мне, а о платном участии каких-то организаций в формировании отечественного футбола.

— Однако в любом случае представители РФС выражали стремление рассмотреть расширение отношений с вами?

— Да, такое стремление у них было. Но приняли решение отсрочить диалог до завершения стыковых боев. При этом мне заявили, что со стороны федерации предложение продлить договор не будет зависеть от того, выйдем мы в последний чемпионат либо нет. В настоящее время я хочу собраться на 2-ух ноябрьских боях. А затем подумаю о том, что в будущем будет лучше для федерации, отечественного футбола и лично для меня.

— Можно ли сообщить: кто бы ни был нашим конкурентом по стыковым матчам, мы можем его проходить?

— То, что мы станем «посеяны», автоматом делает нас любимцами. Это совсем не значит, что нам надо будет без проблем. Однако Баллак после игры пришел ко мне и заявил: «Как трудно против вас играть! Мы каждую минуту испытывали, что мизерная ошибка — и мы станем наказаны!» Михаэль порекомендовал быть убежденными, что с такой игрой мы выйдем на чемпионат мира. Он прав: в случае если мы сохраним внутри себя тот рабочий настрой, который у нас есть, это должно случиться.

Вы можете оставить комментарий, или ссылку на Ваш сайт.

Оставить комментарий